Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Мы продолжаем цикл передач о творчестве композитора Софии Губайдулиной. В седьмой передаче вы услышите рассказ о Золотом сечении, молитве, о вертикали и горизонтали внутреннего мира и музыки композитора. У микрофона София Асгатовна Губайдулина.
София Губайдулина: Дело в том, что все художники этим занимаются. Этот ориентир у них явился, потому что это не только художественная проблема, а это проблема натуры, самой жизни. И ученые доказывают, что буквально в каждой клеточке нашего организма существует вот этот закон - деление не на две равные части, а на две неравные части. Это вот это сечение, неравенство, которое является совершенством в жизни, это настолько природное свойство, что не может не быть ориентиром для человека, который хочет что-то сотворить. Здесь заключена какая-то такая тайна природы, самой жизни, которая не разгадана и которую художники хотят использовать, чтобы приблизиться как можно ближе к этой тайне. Очень многие работают над этим. Это не значит, что мы что-то открыли и вот она – берите ее эту тайну. Нет, она и останется тайной. Дело в том, что этот ряд Фибоначчи содержит в себе то свойство, что чем дальше по этому ряду, по числовому идешь, тем совершенство достигается наиболее ясно. Но никогда не достигается. Не достижимо! И вот эта мысль, она совершенно потрясающая для всей жизни и для конкретного сочинения. Это только попытки разгадать. Пытаться, пытаться, пытаться разгадать.. И в этом смысле у меня такой восторг перед поэтом Ти-Эс-Элиот. Высказывание: «Человек не должен быть высокомерным, он не должен разгадать эту тайну. Так она и останется. И пусть останется». А нам остаются попытки – это тоже очень много.
Молитва – это то, во что я просто влюбилась. Я прочитала эту молитву в ирландском сборнике молитв бенедиктинского монастыря. Там эта молитва приписывается Франциску Ассизскому. Впоследствии оказалось, что эта молитва анонимная. Я думаю, что это один из монахов бенедиктинского монастыря или какой-то другой человек. Во всяком случае, первая публикация появилась приблизительно в 1912 году в виде открытки, на которой был изображен Франциск Ассизский. И церковь приняла это за молитву Франциска. Для меня это не имеет значения. Я влюбилась в нее потому, что она открыла мне тоже, что я сама же и чувствовала. Он там молится: «Боже, помоги мне не в том, чтобы меня утешали, но в том, чтобы я мог утешить. Не в том, чтобы меня понимали, но в том, чтобы я понимал. Не в том, чтобы меня любили, но чтобы я любил». Это меня сразило совершенно. Следующие два года я понимала, что нужно сделать эту молитву как финал большого сочинения, которая бы подготовила эту мысль. Которая совершенно необыкновенна и совершенно актуальна, именно в наше время, когда личность обращена большей частью на самое себя. А не на то высокое измерение жизни, которое совершенно необходимо для человечества, для человека вообще. Личность, обращенная на самое себя – это уже эгоизм, и это мы переживаем сейчас. Сомнений в том, сознание того, чтобы я любил, помоги мне, чтобы я любил - это совершенно не вероятная мысль. Всюду мы чувствуем этот эгоизм. Люди желают сейчас, большая часть людей желает только комфорта, только всего для себя. И все им мало, мало. А ненависть растет и растет. Откуда эта ненависть?
Для меня этот вопрос кардинальный. Вопрос о том, что ненависть растет, любовь исчезает, и высшее измерение жизни, то есть высшее совершенство, абсолют или каким бы вы не называли словом, но высокое измерение жизни становится второстепенным, человек становится одномерным постепенно. Со всеми своими преимуществами, материальными преимуществами, он становится человеком, который живет на плоскости. И никогда не взлетает вверх. Поэтому для меня этот крест, вертикаль и горизонталь в любом моем сочинении вы можете найти.
Я надеюсь, что все-таки человечество достаточно разумно, чтобы не позволить достигнуть пика. Мое сочинение ставит вопрос об этом, только ставит вопрос. Оно не имеет ответа.
Для меня личность представляется ценной только тогда, когда она не обращена на самое себя.А она обращена на что-то другое. С этой точки зрения, когда меня спрашивают о себе, мне нечего сказать. Я не обращена к себе, я не люблю смотреть на себя в зеркало. Я не люблю позицию художника, который смотрит на себя в зеркало. Я люблю жить в мире вопросов, а не ответов.
RadioBlago: Альтист Рафаэль Закс
Алтист Рафаэль Закс: сначала ты робеешь перед ее «громким именем», но потом видишь перед собой симпатичного, обаятельного человека и это так здорово! В ее простоте есть какое-то особое достоинство. Здесь не нужен благоговейный трепет, ты не должен все время думать насколько ты ей понравился. Просто можешь быть самим собой.
RadioBlago: Виолончелист Кристоф Дангель
Виолончелист Кристоф Дангель: когда слышишь имя Софьи Губайдулиной, всемирно известного композитора, то представляешь себе такого уверенного, может быть, несколько высокомерного человека. Но, когда ее видишь, оказывается все наоборот. В ней есть что-то от маленькой девочки, какая-то особенная открытость, приветливость. Когда она прогуливается здесь по лужайке отеля, и мимо проходят молодые музыканты, она всегда неизменно приветлива. Удивительно, как, будучи в возрасте, она остается такой живой, подвижной, открытой.
София Губайдулина: У меня есть одно сочинение на стихи Марины Цветаевой. Это сад или тот свет? Она говорит – сад. Пошли мне Бог на старость лет сад. Я сочиняла эту вещь и думала – это моя молитва. И мне дано – на старости лет, я получила сад, как вот Марина Цветаева обещала.
