Сегодня в нашей программе речь пойдет о выставке работ учеников и последователей Кузьмы Петрова-Водкина. В истории русского авангарда он как наставник и преподаватель оставил не менее важный след, чем известные новаторы того времени — Малевич, Филонов, Матюшин. Однако попытка обобщения и осмысления опыта Школы Петрова-Водкина предпринимается впервые. Московская «Галеев-галерея» посвятила этому феномену выставку и двухтомный исследовательский труд.
Кузьма Сергеевич Петров-Водкин вошел в историю мирового искусства не только как автор эпохального полотна «Купание красного коня», картин «Смерть комиссара», «Петроградская мадонна», портретов Анны Ахматовой и Владимира Ленина. Более 20 лет — дольше, чем кто-либо другой — Петров-Водкин занимался педагогической деятельностью. Сперва в 1910 году его пригласили руководить известной петербургской художественной школой Елизаветы Званцевой. Затем, уже в 20-е годы, именно его концепцию обучения приняли в качестве официальной программы живописного факультета Академии художеств, в которой Петров-Водкин проработал вплоть до 1932 года. За это время он воспитал несколько сотен прямых и косвенных учеников. Работы сорока из них сейчас можно увидеть на выставке в Москве. Основатель галереи, известный коллекционер и издатель Ильдар Галеев рассказал собравшимся на вернисаж о новой выставке.
Ильдар Галеев: Как вы знаете, в галерее было правило: 3-4 выставки в год, но сейчас мы перешли на другой формат — 1 выставка в год. Прошлая выставка была год назад, эта выставка тоже в конце года. Получается уже такая традиция — в конце года новая выставка. Но эта выставка особенная. Я вам скажу, что очень много сил, энергии и, чего греха таить, средств было потрачено на этот проект «Школа Петрова-Водкина». Но это, действительно, значительное событие. И я очень был бы рад, если бы вы прониклись этой значительностью момента, потому что школа Петрова-Водкина - это одно из белых пятен в истории русской культуры. И сегодняшняя выставка - это попытка закрыть эту лакуну. Здесь представлено более 40 художников, учеников Кузьмы Сергеевича, около 160 оригиналов работ присутствуют на этой выставке. Работа, конечно, была проведена колоссальная, извините, я буду хвалить себя, но так оно и есть на самом деле. Потому что она собиралась в течение 10 лет. И как вы знаете, были уже аналогичные выставки по школе Малевича, школе Филонова, по школе Матюшина, вот есть люди из Музея Органической Культуры. Но вот эта попытка сейчас впервые предпринята обобщить опыт школы, наработанный в течение 20 с лишним лет.
RadioBlago: Петров-Водкин изобрел и сформулировал несколько важных художественных открытий, которые сначала использовал в собственном творчестве, а затем преподавал ученикам. Художник разработал так называемую "науку видеть" - живописную систему, включающую совершенно оригинальный метод преображения пространства и своеобразную цветовую палитру. В самых общих чертах суть идей Петрова-Водкина сводится к тому, что обращаясь к любому жанру — портрету, пейзажу, натюрморту — художник должен выразить сопричастность изображения огромному миру Вселенной. В качестве конкретного способа воплощения данного принципа Петров-Водкин предлагал использовать концепции «трехцветки» и «сферической перспективы».
Например, наставник давал своим ученикам задание написать модель лишь одним цветом – синим, красным или желтым – и далее последовательно сочетать эти цвета друг с другом, не смешивая их. Такие необычные работы художник называл «монохромос». На картинах, выполненных в системе «сферической перспективы», линия горизонта бралась обычно очень высокой и спадающей к боковым краям полотна, создавалось впечатление взгляда с большой высоты на круглящуюся земную поверхность. Падающие или наклонные перспективы, множество осей, вокруг которых строится мир, находящийся в постоянном движении. Студенты Петрова-Водкина создавали композиции с необычными ракурсам и писали натюрморты с «падающими» предметами.
Эксперт в области исследования отечественного искусства периода 1920-30-х годов Ильдар Галеев рассказал нашей программе, как ему удалось собрать воедино разрозненные частицы Школы Петрова-Водкина и выделить в них общее начало.
Ильдар Галеев: Исследовательская работа без любви не может осуществляться. Надо полюбить эту тему, полюбить художников, их произведения, что бы это было действительно так тебе мило, чтобы искать следы этой школы в различных произведениях многих художников. И это одно. Первое — любовь. Второе — фактор — это спорт, это азарт. Потому что, когда начинаешь раскапывать то, что лежит на поверхности, и ты, как охотник, уже начинаешь дальше, ну это, знаете, грибная охота, утиная, какая угодно! Но ты понимаешь, что дальше идет следующий пласт. И ты его разворачиваешь, а там еще-еще и еще. И ты не знаешь, когда ты доходишь до дна. Но это тот самый случай, когда я понял, что я дошел до дна. И когда я это понял, я решил, что пора уже это представить и репрезентовать вот в таком виде и в издательском, публикаторском, и в выставочном тоже.
А это история не одного года, это история около десяти лет, наверное. Все началось с коллекции работ Герасима Эфроса. Вот эти вот одноцветные головы, вы их видите. Да, они попались мне на глаза где-то в 2002-2003 году. И мне показалось интересной. Ну это как бы такой вызов для художника - сделать портрет одним цветом. Это такие монохромные вещи. И я понял, что не одна из существующих на тот момент школ Малевича, Филонова, Матюшина, не занимались этой проблематикой. Что это отличало только одну школу, которая существовала в то время в Петрограде, это школа Петрова-Водкина.
Постепенно как-то появлялось осознание того, что это целая планета. Она трехцветная: красный, желтый, синий. Она со сферическим пространством, она с наклонной перспективой, сдвинутыми осями, «падающими» предметами. Она вообще такая странная закругленная планета, не похожая ни на что другое. Надо сказать, что как раз Петроград давал богатую возможность выбора всех этих планет. Была планета супрематизма Малевича, была планета аналитического искусства Филонова, и вот эта трехцветная планета Петрова-Водкина. И тут, конечно, вызов для меня самого, потому что по Малевичу, Филонову, Матюшину сделано все, более чем достаточно, а почему-то оказалось так, что за Водкина никто не брался. При всем при том, вы видели, в витрине выставлено много-много каталогов выставок его учеников, они были на слуху, их знали, о них говорили. Но попытки обобщить этот опыт не предпринимались, это было очень странно. Вот я попытался это сделать.
RadioBlago: По мнению нашего собеседника, открытия Петрова-Водкина в живописи легли в основу ракурсной и диагональной съемки в раннем советском фотоавангарде. Кроме того, исследователь считает, что принципы монтажа и крупный план Эйзенштейна должны напомнить нам о монументальных головах Петрова-Водкина, которые с трудом вмещались в привычный формат классической картины. Работая над проектом Ильдар Галеев и его коллеги сделали еще множество открытий относительно влияния художественных теорий Петрова-Водкина на представителей различных направлений в искусстве того времени.
Ильдар Галеев: Я вам скажу о свежем открытии, о том, что удалось раскопать, это коллекция произведений Дмитриева Владимира Владимировича, которого вы видите. И там целый стенд, планшет посвящен графике и отдельно картины.
Дмитриев известнейший театральных художник. Ну просто один из лучших театральных художников истории русского искусства ХХ века. О том, что у него есть и другая часть творчества, мало кто, в общем-то, подозревал, потому что, как это обычно бывает, фокус исследователя на то, что общепринято. Принято говорить о театральных работах Дмитриева, его постановках, весь МХАТ — «дмитриевский», 30-е годы. Ну и тут, познакомившись с семьей, с архивом семейным, я понял, что просто надо копнуть глубже, и там посыпались какие-то жемчуга. И все это находилось в семейном архиве, все эти трехцветные и сферические вещи. Посмотрите, вот эта чудесная девушка в форме студенток хореографического училища. Вот у Дмитриева был в общем-то такой, с Эрбштейном, со своим учеником, они часто ходили, посещали это хореографическое училище, они были большими знатоками балета. И Ольга Спесивцева... есть слух о том, что у них был роман, между Дмитриевым и Спесивцевой. И как полагают, на некоторых портретах того времени изображена Спесивцева. Мы не знаем, она или не она, просто очень трудно сопоставить эти две модели, но тем не менее.
RadioBlago: Как отметил Ильдар Галеев во вступительной статье к упомянутому двухтомному изданию, постепенно влияние Петрова-Водкина распространилось не только на его студентов, но и на других новаторски мыслящих художников, которые работали в различных областях и жанрах: живопись, графика, театр, книжная иллюстрация. На выставке в Москве особое внимание уделено печатным изданиям, участие в подготовке которых принимал Кузьма Петров-Водкин со своими учениками.
Ильдар Галеев: Детские книжки, да, иллюстрации к ним. Вообще, «водкинцы» были прекрасными рисовальщиками. И по программе обучения студентов у них был специальный курс рисования пером. И как вспоминала Елена Васильевна Сафонова, ученица Петрова-Водкина, все ученики были прекрасными «перистами», как она говорила. Это такой термин с ее легкой руки пошел. Это прекрасный рисовальщик пером. Так вот, это умение владеть пером им здорово пригодилось в эпоху Детгиза, когда надо было давать такие штриховые острые, быстрые рисунки. Там требование было такое: «Завтра ты должен сдать блок иллюстраций к такой-то книжке или в Чиже, Еже». Это был такой поток массовый, что надо было выдавать быстро рисунки. Вот умение перьевых рисовальщиков им здорово пригодилось. Это отличало «водкинцев», работников Детгиза. Я, собственно, попытался еще там представить и книжки, связанные не только с перьевым мастерством, но, например, есть книжка Дорман «Веселые загадки». Книжка, к которой прилагаются синий и красный фильтры бумаги. Эти фильтры подносишь к изображению, и в зависимости от того, какого цвета у тебя фильтр, изображение менялось. То есть это непосредственная идея Петрова-Водкина, она играла, она работала в детской книжной иллюстрации. Там, например, есть книжка Веры Зинкович, где буржуй идет... «Первое мая» называется эта книжка, а рядом дети и несут шарики, и шарики, как ни странно, трех цветов. Красного, желтого и синего цвета. Потом там есть книжка Льва Вольштейна «Купание коней». Вы увидите, что просто мальчики купают красных коней. Или книжка «Бурятия» Александр Якобсон. Девочка бурятка верхом на красной кобыле. То есть таких сравнений можно найти очень много. И на самом деле, это целый мир, который питал не только станковую живопись, не только понимание того, как нужно оперировать цветом, мир питал много чего другого, прикладного. Фарфор, вы видели там фарфоровую тарелочку, эскиз к ней. Книгу. Экспозиционный дизайн, потому что многие дизайнеры экспозиционных пространств тоже были учениками ВХУТЕИНа, в то время, когда преподавал Петров-Водкин, и они умели распределять пространство, строить объемы, оперировать ими как-то. Это тоже очень важная вещь.
Театр, я, конечно, забыл театр. Потому что это не только Дмитриев, это Чупятов, это Самохвалов, это Петр Соколов. Это целая школа, вот Надежда Хмелева написала целый текст о школе учеников Петрова-Водкина в театре. То есть область приложения «петрово-водкинских» идей слишком широка, обширна, чтобы говорить о ней в каких-то общих фразах, в общих формулировках.
RadioBlago: В книжное издание к выставке «Школа Петрова-Водкина» вошли репродукции почти 500 произведений, изображения которых получены из более чем 20 государственных музеев страны и зарубежья. На страницах двухтомника можно встретить работы из Университета Южной Калифорнии, Нукусского музея, а также российских институций от Петрозаводска до Барнаула. Большая часть произведений была найдена исследователями в небольших провинциальных музеях.
Ведущие специалисты по русскому искусству ХХ века, искусствоведы #Джон Боулт и Николетта Мислер назвали работу, проделанную организатором выставки, поистине археологической.
Джон Боулт: Это первая такая выставка, панорамная, так сказать, и, конечно, Ильдар Галеев молодец, что как археолог он все это нашел. Это очень трудно, конечно, особенно эти фрагменты, которые распределены по разным коллекциям, частным, семейным. Так что ему хвала. А что касается самой темы, то, на самом деле, в 20-е годы были несколько таких школ, конечно, известна школа Филонова, очевидно. И по силе ,я бы сказал, что эта школа Петрова равна школе Филонова. Но это совсем разные направления, совсем противоположные тенденции, как видно по тому письму в витрине, где Филонов очень поливает, критикует Петрова-Водкина, очень интересное письмо.
Николетта Мислер: Все студенты Филонова тоже учились у Петрова-Водкина и Матюшина. Поэтому вот эти все разные школы — видно все влияния. Но можно определить, конечно, кто студент того или другого. Но они все были у всех, так сказать. Поэтому был очень большой обмен мнений... В общем, это как-то гибрид, который получает силы от этих разных... Но не влияние, но разные, они все получили чуть-чуть оттуда, чуть-чуть оттуда. Даже несмотря на то, что вот эти можно определить, как студенты Петрова-Водкина, они были у Филонова, понимаете? Какое-то время можно определить как студенты Филонова. И это специфика в школе Ленинграда или Санкт-Петербурга.
И Ильдар продолжает вот это — найти это общее. Не только Петров-Водкин, но общий этот климат, какой-то ленинградский. Это очень хорошо, что он специализируется на этом.
RadioBlago: Наравне с оригиналами живописных работ учеников Петрова-Водкина и репродукциями самого учителя, выставленными для сравнения, в экспозиции представлены графика мастера, а также неизвестные фотоснимки, документы, каталоги выставок, организованных еще при жизни художника. Среди особенно редких экспонатов тезисы выступления Павла Филонова в Академии художеств, записанные его рукой. Идеолог аналитического искусства жестко обличал Петрова-Водкина. Цитирую: «Вы и ваша идеология в искусстве, и ваша практика, и ваша педагогика - это полицейский устав в искусстве, а нам в искусстве нужно научно-мыслящих, умеющих доказывать слова работой ... Больше вы не обманете никого».
Ильдар Галеев: Непримиримые отношения. Вы увидели, наверное, письмо Филонова, его автограф. Просто заклятый друг такой был. Он выступал, громил его всячески. Петров-Водкин стучал палкой, Филонов кричал и обзывал его попом.
Он называл его реакционером, он считал, что Петров-Водкин - это отсталая декаденщина в искусстве. А Филонов вот он как бы глашатай новых идей. И он прокламатор новых пространств. А реакционер это значит вот поп. А нам попы не нужны. Вот он его называл "попом".
В общем, это были такие не шуточные битвы. Но это отражало эпоху, время, понимаете. И потом надвигались 30-е годы, кровавые 30-е. И вот эта обстановка, запах крови, он был, он чувствовался во всем.
RadioBlago: Однако несмотря на вражду преподавателей ученики нередко переходили из одной условной школы в другую, предпочитая одного наставника другому. По словам Ильдара Галеева, такова была специфика художественной жизни Петербурга 20-х-30-х годов.
Ильдар Галеев: Вот, например, Лидия Фролова-Багреева поступила в Академию в мастерскую к Петрову-Водкину, потом она вдруг... ну знаете, как молодежь... такое броуновское движение. Кто-то сказал, что там есть филоновская школа... и она, естественно, пошла к нему, в мастерскую аналитического искусства. И стала знатной «филоновкой» уже. И такая история очень многим сопутствовала. Там, например, Дмитрий Крапивный, Гурвич, Алиса Порет, то есть это вот все люди, которые нахватались и там, и здесь, и пятого и десятого. Был даже такой Павел Кондратьев, мы делали выставку, альбом, который успел поучиться у всех: у Малевича, у Филонова, у Матюшина, ну, у Петрова-Водкина он не учился, конечно. То есть вот Петроград-Ленинград, это был такой огромный котел, в котором все это варилось, варево такое, понимаете. И вот этот синтез интересен, потому что студенты, конечно, принадлежали к какой-то определенной группе, была некая групповщина, да. Но были моменты, где можно было говорить: «А, это ты взял у Петрова-Водкина, из вражеского лагеря». Вот такие вещи были очень часты. Но это нормально воспринималось.
RadioBlago: Первый том из двух книг, выпущенных к выставке, полностью посвящен научным искусствоведческим текстам, общей задачей которых можно назвать осмысление феномена Школы Петрова-Водкина. Во втором томе подробно рассказаны истории учеников мастера: Дмитриева, Самохвалова, Чупятова, Соколова, Эвенбах, Эфроса, Порэт, Черкесова, Вольштейна, Якобсон, Сафоновой, Ломакиной и многих других. Все биографии распределены по годам выпуска студентов из Академии художеств.
Ильдар Галеев: Значение эта школа имеет огромное. Конечно, задачей выставки не было описать все известные биографии учеников, потому что это просто сотни, это невозможно. Но на этой выставке и в книге... Я сначала думал, что я ограничусь одним томом. Но с течением времени материал набирался, и все это обрастало таким мясом, потому что каждая картинка ученика требовала какого-то соотнесения с картинами учителя. Требовалось сравнить ее с какими-то новейшими течениями не только в стране, но и за рубежом. Были такие сравнительные вещи, которые можно было бы использовать и нельзя было пройти мимо. Поэтому получилось два таких обширных тома.
RadioBlago: «Мыслите о Земле как о планете и никогда не ошибетесь, ребята», – такими словами Кузьма Петров-Водкин наставлял учеников во время одного из последних публичных выступлений в Академии художеств. Этой же фразой начинается экспликация к выставке в Москве. «Планета» Петрова-Водкина остается по-прежнему непознанной, но на пути к ее освоению, наконец-то, сделан первый серьезный шаг.
Ильдар Галеев: Вообще Петров-Водкин формально преподавал до 32-го года, а фактически до 30-го. Потому что он тогда уже тяжело болел. И у него не было возможности приходить уже в мастерскую и вести курс. Его дело подхватили его ученики. И был такой Присёлков, Сергей Присёлков, вот он был его ассистентом. Потом был его ассистентом Чупятов и Голубятников. Вот три человека, которые уже потом хорошо показали себя в преподавательской деятельности. И они воспитывали тоже очень многих дальше. Следующее поколение, генерация учеников Петрова-Водкина, она уже непосредственно не «петрово-водкинцы», а уже ученики учеников.
И продлилось это все где-то до11932-го года, потому что тогда уже вышло постановление о закрытии художественных группировок. И был основан единый союз художников, куда предложили всем группам и обществам влиться. И конечно, что все, что отходило от генеральной линии, от реализма, объявлялось формализмом. И доносы, репрессии и все такое.
RadioBlago: Ученики Петрова-Водкина, сами впоследствии мастера искусств, не всегда дорожили своими студенческими работами. Потому и произведения тех лет теперь представляют особую редкость. По мнению авторов, экспозиции было важно реконструировать историю бытования школы по еще уцелевшим образцам. Для решения поставленной задачи были использованы не только художественные, но и документальные объекты. Например, на выставке можно увидеть неизвестный ранее снимок 1932 года, на котором Кузьма Петров-Водкин изображен вместе с дочерью.
Ильдар Галеев: Эту фотографию снял Самохвалов. Они приехали к Петрову-Водкину домой в 1932-м году. И Самохвалов захватил с собой скрипку, он любил классическую музыку, он играл на скрипке, и в том зале вы видели, наверное, работу Самохвалова «Скрипка». И он исполнил несколько скрипичных произведений. А потом предложил снять Кузьму Сергеевича. И вот одна из этих фотографий находилась в архиве дочери Самохвалова Аллы Александровны.
RadioBlago: Каждый из таких экспонатов заслуживает отдельного рассказа, а все вместе они по деталям восстанавливают общую картину того времени и приближают внимательного исследователя к познанию общих педагогических принципов мастера цвета. Рисунки и документы встречались организаторам выставки не только в собраниях государственных музеев, но и в личных архивах художников, наследников и собирателей.
Джон Боулт: Для меня там много незнакомого. Ильдар всегда найдет... это настоящие раскопки. Много интересного для меня... и думаю, что для публики широкой тоже много интересного, потому что вещи находятся в разных местах.
Николетта Мислер: Если рисунок, один рисунок в частной коллекции, это трудно знать, понимаете, маленький рисунок. И он найдет вот эти тоже. В семьях, в частных руках. И в музеях, конечно. Не только в большом, скажем, Русском музее или Третьяковке, но и в провинциальных музеях. И все это как-то искал, искал и нашел. Да, да, очень трудно! Даже имя забудете уже. Мы сами не знали многого.
RadioBlago: Познакомиться с экспозицией работ учеников Петрова-Водкина можно будет до 15 апреля 2016 года в «Галеев галерее» по адресу: Москва, Большой Козихинский переулок, 19/6, строение 1. Вход в арку дома 17. Метро «Тверская», «Пушкинская», «Маяковская». На этом выпуск программы «Время культуры» подошел к концу. До встречи в выставочном зале!
