Сегодня мы продолжим разговор о Сергее Прокофьеве. Как-то раз Прокофьев сравнил творчество со стрельбой по движущимся мишеням. Композитор говорил: «Только взяв прицел вперед, в завтрашний день, вы не останетесь позади, на уровне вчерашних требований». Он всегда брал «прицел вперед» - и когда, не без эпатажа и фурора, начинал свой творческий путь на родине, и за границей, где он жил почти двадцать лет. И тогда, когда уже окончательно вернулся в Советский Союз.
RadioBlago: Итак, одним из первых произведений, написанных Сергеем Прокофьевым после возвращения в Советский Союз, стала сказка для чтеца и симфонического оркестра «Петя и волк». Написать ее предложила режиссер Детского музыкального театра Наталья Сац. И Прокофьев взялся за сложную задачу – не только написать музыку, в которой не обошлось без фирменного прокофьевского юмора, но и создать своеобразный путеводитель по оркестру: каждый персонаж охарактеризован каким-либо инструментом. Надо ли говорить о том, что «Петя и волк» стал музыкальной хрестоматией для многих поколений советских школьников. Да и сам Сергей Прокофьев писал, когда сочинял сказку о смелом пионере: «Мне важна была не сама сказка, а то, чтобы дети слушали музыку, для которой сказка была только предлогом».
Первые годы после возвращения на Родину, пожалуй, были самыми счастливыми для композитора. Он с женой и двумя детьми въехал в большую квартиру на Земляном валу. Сыновья – Святослав и Олег – учились в престижной школе для детей дипломатов. Сам Прокофьев вел жизнь настоящего франта – он – совершенно непонятно КАК – но сумел договориться и пригнал из Штатов небесно-голубой «Форд», носил пижонские костюмы-тройки. Известно воспоминание пианиста Святослава Рихтера о том, как он увидел на Арбате Прокофьева: «Он нес в себе вызывающую силу и прошел мимо меня, как явление. В ярких желтых ботинках, клетчатый, с красно-оранжевым галстуком».
Прокофьев много сочиняет, с завидной регулярностью получает Сталинские премии – всего их у него было шесть. Он удивительно работоспособен – пишет фантастически быстро и может работать над несколькими сочинениями одновременно. Одним из самых важных произведений того времени стал балет на шекспировский сюжет – «Ромео и Джульетта».
Путь балета на сцену был непростым и долгим. В 1935 году тогда Кировский, а сейчас – Мариинский театр отказался ставить «Ромео и Джульетту». Поводом стал счастливый финал балета, не вязавшийся с общим строем шекспировской пьесы. Но это было не главное. Основная проблема заключалась в том, что музыка Прокофьева разительно отличалась от того, к чему привыкли танцовщики. Композитор сосредоточился на психологической стороне образов – и приготовил для балетных артистов неудобные для них смены ритмов. Как писала знаменитая Галина Уланова, тогда они «не привыкли» к такой музыке. По театру даже ходила такая шутка: «Нет повести печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете». Но контакт постепенно налаживался – и спустя пять лет, в 1940 премьера «Ромео и Джульетты» в Кировском театре все-таки прошла.
«Ромео и Джульетта» стал одним из самых популярных балетов 20-го века. Непредсказуемый, непривычный - он открыл новые страницы в музыке для танцевальных спектаклей. Художественный руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев – о парадоксальности музыкального языка Сергея Прокофьева.
Валерий Гергиев, художественный руководитель Мариинского театра: Как когда-то мне один педагог говорил: «Знаешь, обрати внимание, как бы любой композитор поступил, например, Д.Кабалевский – хороший детский композитор был. А вот Прокофьева – никто не знает. Как бы он поступил? Он бы обязательно что-то сделал неожиданное. В этом отличие гения от великолепного профессионала».
RadioBlago: В 1937 году Сергей Прокофьев пишет одно из своих самых странных произведений – «Кантату к 20-летию Октября». К этому же времени он записывает в Дневнике: «Сейчас не те времена, когда музыка писалась для крошечного кружка эстетов. Сейчас огромные толпы народа стали лицом к лицу с серьезной музыкой и вопросительно ждут… Массы хотят большой музыки, больших событий, большой любви, веселых плясок. Они понимают гораздо больше, чем думают некоторые композиторы, и хотят совершенствоваться». Кантату «К 20-летию Октября» Прокофьев написал на слова Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Начиналась она словами «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма». Она должна была исполняться во время массовых мероприятий на Красной площади. Но не исполнялась – ее отклонили по причине «чрезмерной сложности» музыки. Впервые кантату сыграли и спели – и то с купюрами – лишь в 1966 году
Буквально через два года Сергей Прокофьев пишет еще одно не менее странное сочинение – кантату «Здравица», в которой использует народные тексты о Сталине. Премьера сочинения состоялась в день 60-летия Вождя. Исследователи горячо спорят о том, что это было – желание угодить властям, или, наоборот, особое проявление прокофьевского юмора, его ирония по отношению к власть придержащим. Однако современные музыканты говорят не о политическом, а о музыкальном аспекте этих сочинений. Слово – Валерию Гергиеву.
Валерий Гергиев: Мне кажется, что кантата «Здравница» – это блестящая композиция, которую Сергей Прокофьев – феноменально одаренный композитор - преподнес, прежде всего, любителям музыки. Это было к 60-летию Сталина написано. Он считал, что его композиторский уровень настолько высок, что он любую тему, любую дату, любое поздравление, любое предназначенное какому-то событию музыкальное явление сделает настоящим событием. И он мог это делать. Кантата "К 20-летию Октября" – это произведение, требующее отдельного разговора. Не обижая никого, хочется сказать, что и тексты К.Маркса и Л.Фейербаха, и Ленина, и Сталина, и Энгельса играют вторичную роль. Над всем царит вот этот мощный кулак Прокофьева – музыкально бы так размахнулся и ударил. Он мог поплатиться и жизнью за это, потому что он так подал вождя революции, в какой-то момент доводя напряжение музыки до исступления, до невыносимо высокого накала – и на гребне этого напряжения – в крик, в крик.
RadioBlago: В 1938-м году режиссер Сергей Эйзенштейн предлагает Сергею Прокофьеву написать музыку к своему фильму «Алексадр Невский». Надо сказать, что о возможностях киномузыки Прокофьев задумывался давно. Еще в 1932-м году, давая интервью одной из парижских газет, он сформулировал принципы творческого союза автора фильма с автором музыки к нему: «Совершенно необходим тесный контакт между композитором и постановщиком. Вот возможный метод работы: сначала точно захронометрировать продолжительность сцен, диалогов и т.д.; только затем к своей работе может приступать композитор, а затем и постановщик, строго соблюдая установленный хронометраж, чтобы кадры соответствовали музыке. И подобно тому, как это происходит в балете, музыка или описывала бы действие, или сопровождала его полифонически».
«Александр Невский» был первым фильмом Эйзенштейна, в котором музыка играла совершенно особую роль. И режиссер, и композитор работали над созданием синтеза музыки и визуальной пластики. Сроки были очень сжатые. На съемки и монтаж фильма было отведено менее полугода. Поэтому зиму снимали летом, а Прокофьев зачастую писал музыку к еще не снятым эпизодам, руководствуясь лишь разъяснениями Эйзенштейна и его рисунками.
Это был первый опыт обращения Прокофьева к героической теме. Но вскоре он снова обращается к ней в опере «Семен Котко», но уже на современном сюжете, рассказывающем о событиях гражданской войны на Украине. Музыкальный театр был главным увлечением Прокофьева в то время – и вскоре он создает чудесную лирико-комическую оперу «Обручение в монастыре».
В жизни самого Сергея Прокофьева происходят тоже лирические, но далеко не комические изменения. На курорте он знакомится со студенткой Литинститута, молоденькой поэтессой Мирой Мендельсон. Жена композитора – аристократка, красавица, свободно владеющая несколькими европейскими языками, испанка по происхождению, Лина Кодина опасности в этом знакомстве не заметила. Рассказывает музыковед Марина Рахманова.
Марина Рахманова: Вот эту точку зрения, что Мира Александровна была подослана – я слышала в этой формулировке – была подослана к Прокофьеву властями – и я это слышу с музыкальной школы и музыкального училища – т.е. очень давно. Значит, такая точка зрения, такое мнение было устойчиво в течение всех этих десятилетий. Но что можно сказать? Очень трудно что-либо сказать, но по текстам Миры Александровны можно с уверенностью сказать, что она очень любит этого человека. И что эта любовь искренняя.
RadioBlago: В 1941-м году Сергей Прокофьев окончательно оставляет семью и уходит к Мире Мендельсон. В том же 1941-м у него случается первый инфаркт. Спустя семь лет – без развода с первой женой – Прокофьев вступает во второй брак. Вот как об этом вспоминал сын композитора – Святослав Прокофьев.
Святослав Прокофьев: Он хотел развестись, чтобы жениться вторично. А ему сказали: «А Вам не надо разводиться, по советским законам Нина – не Ваша жена». Формально он стал двоеженцем. Даже в юридических кругах это называли «казус Прокофьева».
RadioBlago: Пожалуй, 1948 год стал одним из самых трагических в жизни Сергея Прокофьева. Позади были нелегкие, но очень плодотворные военные годы. Уже в августе 41-го, находясь в эвакуации, в гостинице «Нальчик», он пишет первую страницу грандиозной оперной эпопеи – оперы «Война и мир» на сюжет Льва Толстого. А спустя три месяца уже готовы шесть картин. Прокофьев продолжает работать над оперой и в Тбилиси, куда он переехал из-за обострившейся ситуации на фронте. Он сочиняет везде и всегда, записывая ноты на всём, что попадает под руку – на листах из школьной тетради, на почтовых конвертах, счетах из гостиниц. Продолжает Прокофьев писать «Войну и мир» и в Алма-Ате, куда его вызывает Сергей Эйзенштейн, чтобы совместно работать над фильмом «Иван Грозный». За два года композитор заканчивает первую редакцию «Войны и мира».
Еще одно важное сочинение того периода – балет «Золушка». Сергей Прокофьев задумал его еще до войны, но закончил лишь в 1945-м. Композитору было важно, «чтобы зритель в сказочной оправе увидел живых, чувствующих и переживающих людей». Премьера «Золушки» состоялась в Большом театре, главную партию танцевала Галина Уланова.
Но приближался злополучный 1948-й год. 15-го января Прокофьев женится во второй раз. Не прошло и месяца – и 10 февраля выходит печально известное постановление Политбюро ЦК ВКП (б), которое называется «Об опере «Великая дружба» Мурадели». В список композиторов-формалистов, наносящих вред своей музыкой, попал и Сергей Прокофьев. Это постановление зачитал бывший в то время Председателем Союза композиторов Тихон Хренников. Вот как он об этом вспоминал.
Тихон Хренников: Это была политическая акция после железного занавеса, который опустился перед нашей страной. Сталин же был очень решительный человек — и если уж кого-то критиковать, то он брал самых великих. В ЦК написали этот доклад за меня. А мне пришлось его прочитать, потому что и был молодой коммунист. А партийная дисциплина была строгая.
RadioBlago: Но это было лишь началом испытаний. Продолжение наступило спустя десять дней. Слово – музыковеду Марине Рахмановой.
Марина Рахманова: Постановление «Об опере «Великая дружба» датируется 10 февраля, но вышло оно в свет 11 утром. И Прокофьев получил эту газету с постановлением одновременно с известием о смерти одного из самых близких ему людей – Сергея Михайловича Эйзенштейна, который умер в ночь с 10 на 11 февраля в кремлевской больнице. Вот все это получилось сразу. В феврале была арестована Лина Ивановна, Сергей Сергеевич это глубочайшим образом переживал.
RadioBlago: Лину Ивановну арестовали по подозрению в шпионаже. Вердикт судей – 20 лет лагерей. В это время сыновья Сергея Прокофьева – Святослав и Олег – решились на разговор с отцом. Рассказывает Святослав Прокофьев.
Святослав Прокофьев: Когда мы приехали с братом неожиданно на дачу – он жил в ту зиму на даче – он, конечно, был потрясен и пошел с нами гулять, чтобы мы могли все рассказать, а не дома, где за ним ревниво наблюдали. Он мало что сказал, но у него был подавленный вид. Поэтому я думаю, что на него это сильное впечатление произвело. В общем, мы никогда на эту тему не говорили.
RadioBlago: Сергей Прокофьев был бессилен. Он попытался изменить ситуацию в свою пользу сочинением оперы «Повесть о настоящем человеке». Рассказывает музыковед Марина Рахманова.
Марина Рахманова: Какой-то очень тяжелый был год. И для Прокофьева он еще и этим не кончился, потому что в декабре 1948 г. состоялся вот этот ужасный первый показ оперы «…» в Ленинградском Малеготе, под управлением Хайкина. Очень большие надежды возлагались на этот показ, на то, что, показав оперу на советский сюжет, Прокофьев себя реабилитирует после Постановления 1948-года.
RadioBlago: Но закрытый показ оперы прошел неудачно. И Прокофьев выбрал для себя путь затворничества. Он стеснялся выходить на улицу – а если и выходил, то делал из этого показательные выступления. Вот как вспоминал о встрече с Сергеем Прокофьевым оперный режиссер – Борис Покровский.
Борис Покровский: И вот в этот самый разгар народной критики по улице идет Прокофьев в пальто, в шляпе – и на пальто у него висят 3 или 4 знака отличия Госпремии, Сталинских премий. Он выставил напоказ все эти знаки – и на всю улицу мне: «Пусть знают, за что критикуют» – и пошел дальше. Вот вам и весь Прокофьев.
RadioBlago: А сейчас – воспоминания о непростом для Сергея Прокофьева периоде еще одного музыканта - виолончелиста Мстислава Ростроповича.
Мстислав Ростропович: От Прокофьева все отошли. Д.., единственным были у него окно в Европу, окно в жизнь. Потому что он очень стеснялся куда-нибудь ходить. У него было такое ощущение, что на улице к нему могут подойти: «Формалист, что Вы здесь делаете?» – и что-то в этом роде. Сложились обстоятельства, что в одно утро Сергей Сергеевич мне сказал: «Слава, у меня больше нет денег на завтрак и на кухарку». В тот момент у него все было совершенно отвратительно и плохо. Вот мы с ним гуляли тогда – и я задал ему вопрос напрямую: «Сергей Сергеевич, а Вы не жалеете, что Вы сюда вернулись?» Он: «Нет, не жалею. Если человек создает что-то на своей Родине – это по-другому оценивается».
RadioBlago: В последние годы Сергей Прокофьев жил уединенно, на даче на Николиной горе. Врачи практически запретили ему работать – у композитора было высокое давление, и – как следствие – проблемы с сердцем. В 1952-м году он в последний раз появился на публике, на премьере своей Седьмой симфонии.
Сергей Прокофьев умер 5 марта 1953-го года, в один день со Сталиным. Вот как об этом вспоминал Председатель Союза композиторов Тихон Хренников.
Тихон Хренников: 5 марта я был дома. В это время, около пяти, мне позвонил Хрущев: «Звонили из семьи Прокофьева. Вот только что скончался Сергей Сергеевич». И я сразу поехал в комитет по делам искусств, чтобы назавтра это опубликовать в газеты – и вдруг звонок по правительственному телефону. Звонит Хрущев и говорит: «Только что скончался товарищ Сталин. Немедленно организуйте, чтобы было несколько оркестров, чтобы сменяли друг друга».
RadioBlago: А это – уже воспоминания сына Сергея Прокофьева – Святослава.
Святослав Прокофьев: Помню, что не было цветов. Все цветы на Сталина пошли. И все студенты консерватории куда-то за город ездили. И под видом там кого-то какие-то цветы добыли. Люди, когда к нему приходили прощаться… будто бы … воскликнул: «Ах, жалко не узнал, что Сталин умер».
RadioBlago: Некролог на смерть Сергея Прокофьева появился только в конце марта. Первая жена композитора – Лина Ивановна – узнала о смерти мужа только через полгода, из сообщения по радио. В 1956-м, отсидев восемь лет, она была реабилитирована, а в 1974-м смогла покинуть Советский Союз. Все эти годы она не говорила ни одного плохого слова о муже. Она была все также влюблена в него и в его музыку.
В программе «Время культуры», посвященной Сергею Прокофьеву, были использованы фрагменты из фильмов «Гении. Сергей Прокофьев», «Сергей Прокофьев. Между двух миров», из интервью Валерия Гергиева, которое вышло в эфир телеканала «Культура» в 2016-м году, а также фрагменты из сочинений композитора. Всего вам доброго – и слушайте хорошую музыку!
