Триумф выдающегося певца Леонида Витальевича Собинова начался 14 марта 1901 года в Петербурге, где он выступал на сцене Мариинского театра в партии Ленского. Его появление в конце первой картины оперы «Евгений Онегин» произвело на публику ошеломляющее впечатление. Когда-то Чайковский, боясь штампов и рутинной казенной сцены, мечтал о том, чтобы его оперу пели неискушенные молодые студенты консерватории. «Откуда, - спрашивал композитор, - возьмется Ленский, восемнадцатилетний юноша с густыми кудрями, с порывистыми и оригинальными манерами, ля Шиллер». В Собинове-Ленском публика увидела воплощенную на сцене мечту композитора. А ведь еще несколько лет назад все могло сложиться иначе.
Ария Ленского из оперы «Евгений Онегин»
(муз. П.И.Чайковского, сл. А.С.Пушкина)
В вашем доме! В вашем доме!
В вашем доме, как сны золотые,
Мои детские годы текли!
В вашем доме вкусил я впервые
Радость чистой и светлой любви!
Но сегодня узнал я другое,
Я изведал, что жизнь не роман,
Честь лишь звук, дружба слово пустое,
Оскорбительный, жалкий обман,
Я узнал здесь, что дева красою
Может быть, точно ангел, мила
И прекрасна, как день, но душою, но душою,
Точно демон, коварна и зла!
В повестке к делу, назначенному к слушанию, не было ничего сенсационного, что могло бы привлечь публику. И все же, зал заседаний был полон. Общее внимание привлекал молодой помощник присяжного поверенного Л.Собинов, сосредоточенно слушавший своего оппонента по разбираемому делу. Старый хмурый судья был необычно оживлен, даже заулыбался. «Ну, соловей, что Вы нам сегодня споете?» - Фамильярно обратился он к интересовавшему всех, молодому адвокату, ждавшему очереди говорить. Едва заметная тень легла на лицо Собинова. Быстро овладев собой, он начал свою речь. Трудно объяснить, что пленяло в ней слушателей. То ли особая теплота голоса, замечательно правильный русский язык, сами фразы, сжатые и ясные, искренние интонации, то ли невероятно симпатичная улыбка и острый взгляд умных и добрых глаз, то ли благородная сдержанность жестов, мягких и выразительных. Не могло быть сомнения, что молодого адвоката ждет блестящее будущность, когда окончится его пятилетний стаж у крупнейшего московского присяжного поверенного Плевако. Выслушав речи сторон, судья удалился, чтобы принять решение. Собинова вспомнил неприятно поразившее его обращение судьи и невольно задумался над странной раздвоенностью своего существования.
Гуляю с вами я, друзья.
А завтра рано, чуть светает,
Заплачет вся моя семья.
Заплачет мать, заплачут сестры,
Заплачет брат мой и отец,
Ещё заплачет дорогая,
С которой три года я жил.
О не сердись ты, дорогая,
Что не беру тебя с собой.
Позволь, позволь, моя родная,
Последний день побыть с тобой.
Коляска к дому подъезжает,
Колёса об землю стучат.
Уж старосте в окно стучатся:
«Готовьте сына своего!»
Вот уже два года, как он стоит на распутье, не зная по какой дороге пойти. Один путь сулил благополучие и престижную профессию юриста. Другой – артистический, вел в неизвестность. Годами складывающийся взгляд на жизнь, на будущее толкал на первый путь. Внутреннее призвание, голос таланта манил на второй. Ну что же? Перед ним маячит перспектива попасть в категорию известных московских певцов-любителей и стать прекрасным певцом среди адвокатов, и прекрасным адвокатом среди певцов.
Песня Алеши из оперы А.Гречанинова «Добрыня Никитич»
Расцветали в поле цветики,
Расцветали в дни весенние,
Не успели, не успели распуститься,
как пришла пора холодная,
Ночь сгубила их морозная
Ночь холодная, морозная
Их навек сгубила холодом.
Ноченька холодная, морозная.
Распевала песни пташечка
Распевала песни звонкие
Как настала непогодушка,
Налетели ветры буйные,
Ветры буйные шумливые,
Унесли дружка, да милого.
Друга милого, любимого,
Разлучили с дружком навек.
Мысли перенеслись к прошлому. Юношеские годы. Родной Ярославль, семья. По-мещански состоятельная, она мало, чем выделялась из окружающих, быть может, лишь большей тягой родителей к образованию своих детей. Художественные вкусы семьи были связаны с благолепием церковной службы и церковным пением. Но Леонида и его брата Сергея, оперный тенор, на сцене - Волгин, тянуло к народной песне, издавна приплывшей в Ярославль на волжских плотах. Еще больше распевали братья, аккомпанируя себе на гитаре, студенческие песни.
Романс «Какое счастье». Муз. С.В.Рахманинова, сл. А.А.Фета.
Какое счастье: и ночь, и мы одни!
Река - как зеркало и вся блестит звездами;
А там-то... голову закинь-ка да взгляни:
Какая глубина и чистота над нами!
О, называй меня безумным! Назови
Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею
И в сердце чувствую такой прилив любви,
Что не могу молчать, не стану, не умею!
Я болен, я влюблён; но, мучась и любя -
О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю,
И я хочу сказать, что я люблю тебя -
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
Невольно припомнился регент лицейской церкви, не любивший гимназиста Лёню Собинова. «И когда я тебя, сковорода, научу петь по-настоящему?! Тени ноту!» - Часто говорил он. Молодой, звонкий, жизнерадостный и выделявшийся голос Собинова нарушал слишком земным звучанием сосредоточенное благочестие прихожан.
Ариозо Ленского из оперы «Евгений Онегин»
(муз. П.И.Чайковского, сл. А.С.Пушкина)
Я люблю вас,
Я люблю вас, Ольга,
Как одна безумная душа поэта
Еще любить осуждена.
Всегда, везде одно мечтанье,
Одно привычное желанье,
Одна привычная печаль!
Я отрок был тобой плененный,
Сердечных мук еще не знав,
Я был свидетель умиленный
Твоих младенческих забав.
В тени хранительной дубравы
Я разделял твои забавы.
Я люблю тебя, я люблю тебя,
Как одна душа поэта только любит.
Ты одна в моих мечтаньях,
Ты одно мое желанье,
Ты мне радость и страданье.
Я люблю тебя, я люблю тебя,
И никогда, ничто: Ни охлаждающая даль,
Ни час разлуки, ни веселья шум
Не отрезвят души,
Согретой девственным любви огнем!
Осенью 1890 года Собинов - студент юридического факультета Московского университета. Он часто поет в студенческом хоре. Музыканты настороженно прислушиваются к звучанию его завораживающего голоса в популярном «Вечернем звоне» или традиционном студенческом «Гаудеамусе». Он пел тогда и в церковном хоре, и в хоре приезжей украинской труппы. Вспомнилось, как на очередном ежегодном концерте московского студенчества (это было 3 ноября 1891 года) к нему подошел пианист и директор Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества П.А.Шостаковский и посоветовал серьезно заняться вокалом. Как он с большим душевным трепетом пел перед профессорами училища и был зачислен в класс профессора Додонова. Как окончил Московский университет, надел впервые адвокатский фрак и, начав, юридическую практику продолжал учиться пению у профессора Сонтагано- Горчаковой. Она и подготовила его к дебюту в Большом театре в 1897 году.
Каватина Царя Берендея из оперы Н.А.Римского-Корсакова «Снегурочка»
Уходит день весёлый…
Лучи зари вечерней
Бледнеют, догорают.
Прохладные потёмки
Цепляются за сучья.
И скоро, скоро ночка
В росящемся лесу
С вершинами дерев высоких
Станет вровень…
К шатрам пора идти нам,
В кругу гостей весёлых
Окончить этот день,
К шатрам пора идти нам,
В кругу гостей весёлых
Окончить этот день
И бодро встретить новый.
Ожили волнения дебюта, встала в памяти много раз прочитанная лицензия маститого критика Круглякова. «Собинов выказал себя в очень симпатичном свете, имел выдающийся успех». Вспомнились последующие дебюты в партиях Баяна - «Руслана и Людмилы» и Владимира Игоревича – «Князь Игорь».
Речитатив и каватина Владимира Игоревича из оперы А.П. Бородина «Князь Игорь»
Где ты, где ты?
Ах, скоро ль я тебя увижу!
Отзовись на зов любви!
Ты приди!
Скорей, скорей на зов любви отзовись!
Вспомни: я в тоске,
Грудь горит. Я жду...
Страстно жду я тебя.
Любви твоей!..
Больше жизни я люблю тебя!
Что ж ты медлишь, друг мой?
Встань, приди ко мне.
Не бойся, все давно заснули.
Кругом все крепко спит,
Все мирно, тихо спит.
Где ты, где ты?
Отзовись на зов любви!
Ах! Дождусь ли, дождусь я
Ласки нежной твоей?
Ты приди, скорей на зов любви отзовись!
Приди под кровом темной ночи,
Когда и лес, и воды спят.
Когда лишь звезды, неба очи,
Одни на нас с тобой глядят.
Кругом все мирно, тихо спит.
Крепко спит.
Приди!
Почетное для молодого певца участие в «Керзинских утрах», так назывались концерты, организованные страстными любителями музыки – Керзиными, объединявшими исполнителей, пропагандировавших камерное творчество русских композиторов.
Судья вернулся в зал. Речь его слушал уже не адвокат Собинов. Из зала суда, по-новому глядя на жизнь глазами художника,вышел профессионал-певец, будущий великий тенор Собинов.
Романс «Средь шумного бала» Муз. П.И.Чайковского, сл. А.К.Толстого.
Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Лишь очи печально глядели,
А голос так дивно звучал,
Как звон отдаленной свирели,
Как моря играющий вал.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид,
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.
В часы одинокие ночи
Люблю я, усталый, прилечь -
Я вижу печальные очи,
Я слышу веселую речь;
И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю...
Люблю ли тебя - я не знаю,
Но кажется мне, что люблю!
Его патрон – Федор Никифорович Плевако, после одного из удачных дебютов в опере благословил Собинова на новую карьеру, хотя и сожалел, что придется окончательно оставить старую, судя по хорошему началу, много сулившую его ученику. В связи с гастролями Собинова в «Ла Скала» о нем писали: «Собинов - элегантный тенор. В «Дон Паскуале» он пел с грацией, нежностью, легкостью, которые, уже начиная с первой сцены, завоевали ему всеобщее расположение публики. У него голос чистейшего тембра, ровный, глубоко западающий в душу, голос редкий и драгоценный, которым он управляет и моделирует с большим искусством, интеллигентностью…»
Ария Йонтека из оперы С.Монюшко «Галька»:
«Меж горами ветер воет
и в лесах шумит,
а у парня сердце ноет,
грусть-тоска щемит.
Сердце бьётся, всё стеная;
как я ждал, тебя, родная,
ой, Галина, ой дивчина
солнышко моё,
ты одна – моя зазноба,
Галя, милая моя!»
А вот лицензия известного русского критика Н.Д.Кашкина о выступлении певца в 1907 году в Большом театре. «Десятилетия сценической карьеры прошли недаром для Собинова, а он теперь является зрелым мастером в своем искусстве, совсем, кажется, порвавшим совсякими рутинными приемами и относящимся к своим партиям, как мыслящий и талантливый художник».
«Песнь певца за сценой» из оперы «Рафаэль». Муз. А.Аренского, сл. А.Крюкова
Страстью и негою сердце трепещет,
Льются томительно песни любви,
Страстью и негою взор ее блещет,
Блещут в нем звезды, звезды любви.
Грудью, взволнованной в жарких объятьях,
Нежится море в сверкающем сне.
Как я люблю, не в силах сказать я,
Страшно и сладостно мне!
Ах! Сладостно мне!
Страстью и негою бурно трепещет
Пламя желаний в кипучей крови!
Жизнь моя - сердца восторг и мученье,
Ясное небо цветущей весны,
Голос твой - сказки задумчивой пенье,
Пенье иль ропот, ропот волны.
О, если б мог я вполне беззаботной
Нежное слово безумно сказать!
Рад бы я чайкою быть быстролетной,
В бурю с волнами рыдать!
Всю свою артистическую жизнь Собинов пропагандировал камерные произведения русских композиторов. К началу его концертной деятельности многие из них были публике почти неизвестны. Великая заслуга артиста в том, что он широко популяризировал песенное творчество М.Глинки.
Казалось, время отступает перед творческой волей певца, но Собинову уже за шестьдесят. Он вынужден сократить свою исполнительскую деятельность, у него широкий планы, организовать вокальную академию, передать молодежи свои знания и опыт, любовь к искусству. Собинов соглашается стать заместителем директора оперной студии Станиславского.
В исполнении Леонида Собинова звучит ария Ленского из оперы «Евгений Онегин» (муз. П.И.Чайковского, сл. А.С.Пушкина)
Куда, куда, куда вы удалились,
весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит:
в глубокой тьме таится он!
Нет нужды; прав судьбы закон!
Паду ли я, стрелой пронзённый,
иль мимо пролетит она, -
всё благо; бдения и сна
приходит час определённый!
Благословен и день забот,
благословен и тьмы приход!
Блеснёт заутра луч денницы,
и заиграет яркий день,
а я, быть может, я гробницы
сойду в таинственную сень!
И память юного поэта
поглотит медленная Лета.
Забудет мир меня; но ты, ты, Ольга...
Скажи, придёшь ли, дева красоты,
слезу пролить над ранней урной
и думать: он меня любил!
Он мне единой посвятил
рассвет печальный жизни бурной!
Ах, Ольга, я тебя любил!
Тебе единой посвятил
рассвет печальный жизни бурной!
Ах, Ольга, я тебя любил!
Сердечный друг, желанный друг,
приди, приди!
Желанный друг, приди, я твой супруг,
приди, я твой супруг!
Приди, приди!
Я жду тебя, желанный друг,
приди, приди, я твой супруг!
Куда, куда, куда вы удалились,
весны моей, весны моей златые дни?
Артисту не удалось осуществить свои замыслы 14 октября 1934 года этот выдающийся мастер оперной и камерной сцены, в совершенстве владевший искусством бельканто, скончался, оставив глубокий след в истории русской культуры.
