В Третьяковской галереи в Москве открылась выставка Павла Кузнецова «Сны наяву». Выставку открывают произведения раннего этапа творчества художника периода «Голубой розы». Главными мотивами живописи Кузнецова в тот момент были — фонтан и рождение. Как рассказали кураторы, организаторы стремились показать подлинный масштаб дарования Павла Кузнецова и дать возможность почувствовать непреходящую гармонию его творений.
Павел Варфоломеевич Кузнецов вошел в историю искусства как основатель художественного объединения «Голубая роза» и лидер второго периода русского живописного символизма. По мнению экспертов, Кузнецов был одним из тех художников ХХ века, чье творчество наполнено ясной и чистой гармонией. Как писал о нем искусствовед Абрам Эфрос, «в плеяде изумительных, он был самым изумительным». Однако последняя крупная персональная выставка Павла Кузнецова в Москве состоялась еще в 1978 году. Директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова предупредила, что московская публика, которая почти 40 лет не имела возможности видеть работы живописца, откроет для себя Кузнецова с новой стороны. Дело в том, что в экспозиции представлены редкие произведения автора его последних 40 лет жизни. 115 живописных полотен и 100 графических работ, в частности три изданных альбома литографий и уникальная вышивка, выполненная самим художником. Столь ценный экспонат привезен в Москву из запасников Русского музея. Кроме того, наряду с Третьяковской галереей в формировании экспозиции приняли участие Саратовский художественный музей имени Радищева и частные коллекции.
Зельфира Трегулова: Эта выставка, я думаю, отличается от большинства проектов, представляющих творчество этого художника тем, что кураторы выставки, мне кажется, что очень правильно, что они сделали акцент, очень серьезный, очень значительный акцент на тех работах, которые Павел Кузнецов создавал в 20-е и 30-е годы, в очень тяжелое и непростое время. Мы все знаем из истории искусства классического Павла Кузнецова 1910-х годов, Павла Кузнецова эпохи Голубой розы, Алой розы выставок «Мир искусства», его путешествий в киргизские степи и Бухару. Мы достаточно поверхностно представляем то, что он делал в 20-30е годы. И эта выставка, собравшая жемчужины его раннего периода, периода 1910-х годов, представляет невероятно широко и невероятно интересно этого художника, как художника, работавшего в эпоху сталинской диктатуры и я думаю, что все сегодня откроют для себя нового Кузнецова. Мне кажется, что работы этого художника сегодня поражают каким-то невероятным новаторским подходом, вы это увидите и в ранних работах, увидите, как он удивительно вписывается в картину развития европейского искусства 20-х 30-х годов. И самое главное — как он продолжает оставаться художником, хотя работает при этом с предлагаемой советской властью тематикой: колхоз, стройки, индустриализация. Но как он это делает, конечно, судьба обошлась с ним не очень хорошо, поскольку ему не была дана возможность расписывать стены, насколько великолепным монументалистом мог бы быть художник, насколько монументальны и универсальны его работы 20-х и 30-х годов.
RADIO BLAGO: Выставку открывают картины и графика периода «Голубой розы». Главные мотивы живописи Кузнецова на данном этапе — фонтан и рождение. По свидетельству Эфроса, художник даже работал в родильном приюте на Сретенке, писал едва родившихся младенцев. И позже рассказывал искусствоведу, что нет на свете ничего красивее беременной женщины. Настолько его волновала тема рождения и пробуждения человеческой души, настолько глубоко он хотел погрузиться в эти образы. Куратор выставки Татьяна Левина рассказала подробнее о тех работах, с которыми Кузнецов «дебютировал» в русском искусстве ХХ века.
Татьяна Левина: Кузнецов был лидером второго этапа русского живописного символизма, этапа
- Голубой розы, вот в этом зале представлены эти вещи. В первую очередь, конечно, наш замечательный «Голубой фонтан», который Дягелев возил в 1906-м году в Париж. «Утро. Рождение» — это работа, которая первая поступила в собрание галереи. По инициативе Валентина Александровича Серова совет галереи в 1906 году сразу. То есть, работа была написана в 1905-м, значит, в 1906-м году на уже была приобретена в галерею. То есть, галерея очень оперативно, сразу откликнулась вот на главное явление времени и сразу ответила на ситуацию в современном искусстве. Сразу важнейшая вещь была приобретена в Третьяковку, благодаря чутью, гениальному чутью Серова.
RADIO BLAGO: Как пишет Абрам Эфрос, живописца Кузнецова приняли сразу, ему не пришлось ждать признания публики. Приобретение картины «Утро» для Третьяковской галереи со стороны старшего поколения было признанием искренности и непосредственности творчества начинающего, но уже столь заметного автора. Этот доверчиво детский взгляд на мир художник сохранил на многие годы. Гораздо позже, в 1929 году доктор искусствоведения Анатолий Бакушинский написал о нем: «При всей сложности его художественной формы, при несомненном и высоком мастерстве техники, в основе мироощущения Кузнецова лежит нечто простое и непосредственное, примитивное в лучшем смысле. Кузнецов не умом, а всем своим существом, взволнованно, по-детски пытливо приникает к тайне мира и жизни. Но для него это не мрачная трагическая бездна, а безмерная, прозрачная и спокойная, под всеми внешними вихрями и волнениями бесконечность».
Татьяна Левина: Кузнецов вообще живописец пространства. Он писал: «Против города Саратова, в котором я родился, и где до сего дня живет моя мать, мой брат музыкант и мой друг, славный художник Петр Савич Уткин, простирается огромное воздушно-степное пространство, которое не мешает взгляду и душе улетать в бесконечные дали и воспарять в небо с формами миражного очертания... И вот этим пространством просквожена вся его живопись, сначала и до конца. И в этих работах, которые, вот скажем — Голубой фонтан, в нем очень важна эстетика гобеленов, идущая во-первых, от саратовских... В Саратовском музее прекрасные старинные гобелены.. которые повлияли конечно не только на Павла Кузнецова, но и на Борисова-Мусатова, мы вспомнил Изумрудное ожерелье, ту листву, которая по верху проходит, то мы прямо можем найти в этих саратовских гобеленах, в их бардюрах какие-то чрезвычайно сходные мотивы. И живопись Борисова-Мусатова очень важна для становления стиля, голубо-розовского стиля Кузнецова. Потому что как писал Эфрос, «Кузнецовские фонтаны бьют водой, проведенной из мусатовского водоема.
RADIO BLAGO: Живопись Кузнецова перекликается с поэтическими направлениями в литературе начала прошлого столетия — его гармония словно соткана из рифм и метафор поэтов-символистов. По словам Эфроса, Павел Кузнецов — лирик и только лирик. (Цитирую) «Голубеющие туманности и тающие очертания на его полотнах порождены тем, что можно назвать лирическим трепетом творчества. Кузнецов не уплотняет, не чеканит и не выверяет образов. Он закрепляет их во всей первичной хрупкости и зыбкости».
Татьяна Левина: Кузнецова можно отнести к поколению, как Жирмунский говорил о поэтах акмеистах: это поколение, преодолевших символизм. Вот Кузнецов в некотором роде — это то же явление. И если в его графике этого времени мы видим такой, как в стихотворении Мандельштама «узор отточенный и мелкий, застыла тоненькая сетка, как на фарфоровой тарелке рисунок вычерченный метко. А в живописи этого времени форма отчасти остается пеной. Вот «останься пеной, Афродита». Особенно зыбкие и плывущие контуры, ощущение вот этой такой первозданной влаги.
RADIO BLAGO: Эстетика гобелена в творчестве Павла Кузнецова имеет и вполне ощутимый, визуально распознаваемый художественный след — это стебельчатые мазки и раздельные штрихи мастера. Эффект сплетенного, а не нарисованного покрова особенно хорошо заметен в акварельных работах Павла Кузнецова. Об этом нам рассказала другой куратор выставки Галина Цедрик.
Галина Цедрик: Это акварели, которые имитируют вышивки, если вы посмотрите, тут всюду виден стежок, которым пронизана поверхность изображения. Это очень важное обстоятельство, потому что Кузнецов всегда будет стремится сохранить выразительную плоскость, подчеркнуть эту плоскость, а сдругой стороны... А с другой стороны от туда, из глубины вы видите пространство, которое не имеет определенных границ, вот цвет, в котором всегда астворен свет. Это пространство передается. И надо запомнить это обстоятельство, потому что когда мы будем смотреть работы 20-х годов, в живописи Кузнецова, вот этот прием, как бы стежка, полосатости, он будет очень часто нам встречаться. В графике вообще можно разглядеть такие формальные особенности изобразительного языка, может быть более явственно, чем в живописи.
RADIO BLAGO: В экспозиции Третьяковской галереи следом за периодом Голубой розы показаны самые известные произведения Павла Кузнецова — это его работы степного цикла, с которыми мастер вошел в мировую историю искусства. Когда художник впервые в 1911 году представил на выставке «Мира искусства» свои новые картины — публика единогласно признала их новым дыханием в творчестве живописца. Как писал литературный критик Виктор Иванов: «Восток Павла Кузнецова — задумчиво-грустный, нежный и бледный, весь как бы в весеннем утреннем тумане, в жемчужно-сероватой мгле, заволакивающей всё мистически призрачной дымкой...». На выставке «Сон наяву» можно познакомиться с ключевыми работами данного периода, такими как: «Спящая в кошаре», «Дождь с степи», «Мираж в степи» и другими.
Во всех залах живописные работы Кузнецова соседствуют с графическими листами, образуя гармоничный ансамбль. В зале периода степей и верблюдов показаны рисунки, созданные в поездках по киргизским степям, восемь из них выполнены тушью и наиболее тонко передают гармонический мир кочевников. Кузнецов-график создавал журнальные рисунки и книжные иллюстрации, используя технику акварели, карандашного рисунка, литографии.
На следующем этапе творчества, Кузнецов обратился к изображению трудовых, на первый взгляд, социалистических сюжетов — садоводы, колхозники, спортсмены, строители. Однако, только после беглого просмотра может допустить подобную ошибку. Даже в новых темах живописец продолжает использовать однажды выбранные форму и цвет. Насколько искренне художник-символист выбирал в герои своих монументальных полотен пионеров, футболистов, рабочих и других образцовых персонажей советской действительности, нам рассказала Галина Цедрик.
Галина Цедрик: Я думаю, что это все-таки искренне, вынужден в том смысле, что художник должен был как-то жить, конечно, искать заказы. Но он оставил, тоже готовясь к какой-то выставке, он написал какой-то текст о том, как он работал над картинами женщин, собирающих капусту. И он писал, что как прекрасна серебристо-голубая капуста, и торжествующие женщины, которые работают. Я не могу, к сожалению, процитировать это точно. Но эти удивительные слова о серебристо-голубой капусте и торжествующих женщинах. В действительности, она из самых таких пререкаемых картин — это «Футбол». Как раз очень хорошо видно, чего он добивался и в этих работах на тему условно говоря производственную. Ну, не идеологическую, но производственную. Потому что тут есть, с чем сравнить. Футбол писали очень многие художники — Дейнека, Пименов. И мы видим, насколько Кузнецов от них отличен, помещая фигуры в совершенно условное пространство. Мы видим, что это, ну уж точно не футбольное поле, а какой-то Космос, который он вот так закручивает. И ему важно опять же представить эту сцену, как такое монументальное панно. И тут это давление — с одной стороны он пишет реальную сцену, и на него давит натура, а с другой стороны — он пытается превратить это в монументальное панно, то есть, в такой фрагмент бытия. И мы видим, как фигура, вот левая фигура, как она буквально под натиском этих разных задач, она сминается физически, он ее сминает. Ему нужно, чтобы она была плоской и одновременно он не может лишить ее реальности. Но в результате она, конечно, производит такое немного двойственное впечатление. Но это прекрасная живопись. Вот если посмотреть, внимательно на нее посмотреть, посмотреть все эти важные промежутки, которые он так удивительно точно почувствовал, как соединились все руки, все ноги, это очень важные вещи, ритмически, для такой большой картины — организовать ее и сохранить эту изобразительную поверхность. То есть не превратить ее... Трехмерная картина всегда связана с задачей удвоения реальности. То есть, мы видим еще одну реальность на холсте. В то время как он все время пытается уйти от этой реальности и представить сцену, как... ну вот он символист.. условность, обобщение и символ.
RADIO BLAGO: Современники Павла Кузнецова в 30-е годы напротив не признавали в нем ни певца всероссийских строек (У него например есть цикл работ, посвященных возведению Еревана), ни автора сельских сюжетов. В героях одной из картин Кузнецова данного периода разглядели альпийского стрелка и его возлюбленную, а никак не реалистичных персонажей из колхоза.
Галина Цедрик: Никаких колхозников мы не видим... В то время как Кузнецов не пишет колхоз, он пишет монументально-декоративные панно, которые писал всю жизнь, начиная с символистского времени. Но современная тема, конечно, диктует ему какие-то свои, диктат этой современной темы есть. Соединение бытовых каких-то деталей, да? Вы видите женщину, которая несет цинковое ведро, но в действительности, вы замечаете это цинковое ведро в последнюю минуту, потому что... Вот такая прекрасная женская фигура, в одной руке у нее корзина с цветами, что уж конечно, для колхозницы никак не характерно. С другой стороны — прекрасный водопад из овец, которые живописно тоже очень интересно решены. И там этот альпийский стрелок. Я не знаю, это конечно, отсылает сразу, заставляет вспомнить его символистские работы, и его работы степные. Попытка эту новую реальность облечь в формы, которые им свойственны. Он нашел прекрасную форму искусства «искусство покоится на форме и радости». И вот желание найти форму для радости в тех обстоятельствах, когда это все-таки было не так-то просто, вот это удивляет в нем.
RADIO BLAGO: Как признались кураторы выставки, организаторы стремились показать подлинный масштаб дарования Павла Кузнецова и дать возможность почувствовать непреходящую гармонию его творений. Особенно ценно, что отдельные работы в экспозиции зрители смогут увидеть впервые, ведь они были подвергнуты довольно сложной реставрации. Все дело в том, Павел Кузнецов стремился совместить техники станковой и фресковой живописи, и проявил большую изобретательность в создании новой технологии живописного творчества.
Галина Цедрик: Конечно, он очень точно чувствует все особенности техники. Вообще надо сказать, что Кузнецов к технике, к технологии, материалам относился к таким
- особенным вниманием. И с одной стороны — это прекрасно, с другой — это сыграло отрицательную роль, потому что вещи его очень трудно реставрировать. Все они сделаны так изобретательно, что реставраторы наши ломают голову, как разные кусочки укреплять и восстанавливать. А потом здесь есть такие хитрости живописные, что это даже невозможно представить, что это такое может быть. Если вы посмотрите на фактуру вот здесь, вам кажется, что белое, вот эта белая краска, положенная поверх, что это осыпи. Но в действительности, наши реставраторы смотрели и оказалось, что это абсолютно авторский прием. Он сверх, а потом процараповал. То есть, здесь сложнейшая живописная фактура. Он процараповал по белому, чтобы был виден нижний слой, чтобы передать вот этот ритм.
RADIO BLAGO: При знакомстве с выставкой «Сны наяву» в Третьяковской галереи особенно поражает постоянство творческого почерка и напряженности на протяжении многих десятилетий художественной активности Кузнецова. Еще в 1979 году советский искусствовед Михаил Алпатов писал: «Удивление, восхищение, восторг — вот что на протяжении 60 лет творчества не остывало в груди художника, вот что раскрывает перед его холстами наши сердца».
Галина Цедрик: Вообще, смысл всего этого в том, чтобы создать глубокое пространство, не изображая его. Есть прямая перспектива, которую можно выстроить и вы видите это геометрическое пространство, уходящее в глубину. Но его можно создать цветом. И все направлено здесь на то, чтобы создать это пространство цветом, в который замешан цвет, и показав такую как бы, такую полупрозрачную завесу, сквозь которую мы этот цвет видим. Когда-то Миерхольд в своей постановке использовал кисею, кстати, постановку оформляли Сапунов и Судейкин, друзья, и по училищу и по Алой и Голубой розе «кузнецовские». Закрывая сцену кисеей, так что действующие лица находились как бы в таком пространстве на фоне этой кисеи. Оттуда изнутри шел свет. И вот это примерно тот же принцип. Вообще, такой невесомости, невесомой живописной поверхности нет ни у одного художника.
- То есть, вы смотрите поздние вещи, с этой невесомой поверхностью, с прозрачными птицами, с этими едва намеченными ветками, видите этот экран, а дальше вы видите, как живет удивительно глубокий цвет. Это какое-то волшебство, глубина его цвета — это настоящее волшебство.
RADIO BLAGO: Выставка Павла Кузнецова расположена в Инженерном корпусе Третьяковской галереи: Лаврушинский переулок, 12, 3й этаж. Познакомиться с живописью мастера можно будет до 13 декабря. На этом выпуск программы «Время культуры» подошел к концу. До встречи в выставочном зале!
