13 июня ушел из жизни Олег Каравайчук, уникальный музыкант, виртуозный пианист и сложный, не разгаданный композитор. Мелодии маэстро звучат более чем в 150 фильмах и театральных постановках. Большое количество мифов и легенд заслоняют от публики личность композитора, как темные очки, без которых он редко появлялся на сцене. В одном из последних #интервью для #Музея Органической Культуры Олег Каравайчук раскрыл лицо и рассказал о самом сокровенном: как рождается музыка.
Маэстро Каравайчук родился в 1927 году в Киеве и буквально с первых лет жизни проявил свой музыкальный дар — в четырехлетнем возрасте сочинил первую мелодию, в пять был представлен в консерватории, в семь выступал перед Сталиным. Рассказывают даже, что вождь народов был так тронут исполнением одаренного мальчика, что подарил ему рояль. Во взрослом возрасте Олег Каравайчук не любил отвечать на вопросы о том легендарном концерте и вообще о своем детстве. Поэтому достоверных фактов о первых годах жизни композитора осталось не так много, больше историй и легенд. Например, согласно одной из них, на вступительных экзаменах в консерваторию он выдал собственную импровизацию за произведение Баха. По другой версии — так и не получил консерваторский диплом, потому что отказался играть перед комиссией. Взял один аккорд и ушел.
Как-то раз в интервью Олег Каравайчук признался, что знал лишь одного достойного слушателя — своего учителя Святослава Рихтера. И до конца жизни в каждом зале представлял, что он присутствует на концерте. Правда, публичных выступлений у Олега Каравайчука было не так-то много. В советские годы его запретили сразу после первого концерта в начале 60-х годов. Свободный, ничем не скованный стиль музыканта и его непринужденная манера поведения шли в разрез с существовавшим официальным представлением о культуре. И Каравайчук ушел в кино, как потом рассказывал, вынуждено. Только там его не могли достать из КГБ. И к большой радости поклонников композитора, в кинематографе создал большое количество неповторимых, ярких и запоминающихся музыкальных образов. В его коллекции музыка к кинофильмам «Два Капитана», «Мама вышла замуж», «Чужие письма», «Долгие проводы», «Короткие встречи» и еще около двух сот картин. Олег Каравайчук дружил и работал с Параджановым, Смоктуновским, Авербахом, Шукшиным, Тарковским и другими известными режиссерами и артистами своего времени.
В пост-перестроечное время зрительский интерес к сочинениям Каравайчука усилился, он стал иногда появляться на публике и давать концерты. Но каждый такой вечер становился настоящим событием. Маэстро никогда не повторялся, играл без нот, словно на одном дыхании. Бывало даже надевал на голову наволочку или разноцветный балахон. Говорил, что только так ему удается сосредоточиться и остаться наедине со своей #музыкой.
Попечитель и большой друг радио Благо народная артистка России #Елена Камбурова рассказала нам о своих впечатлениях от общения с музыкой Олега Каравайчука. Впервые она увидела его выступление в записи, но это нисколько не помешало ощутить присутствие гения.
Елена Камбурова: Первое впечатление — сидит композитор у инструмента и рассказывает о том, что вот он вышел на улицу и слышит что-то такое. И вдруг совершенно необыкновенно этот человек высочайшим голосом начинает какие-то нотки пропевать, длинные ноты. Думаю: тааак. Вот уже точно городской сумасшедший. А потом постепенно... Потом я посмотрела и другое его выступление, и это так меня заворожило, что мне очень захотелось попасть и быть свидетелем его выступления где-нибудь.
RadioBlago: Олег Каравайчук хорошо известен на Западе. Последние два с половиной года испанский режиссер Андрес Дуке снимал документальный фильм о нем - «Олег и редкие искусства». В апреле в Москве состоялся закрытый показ киноленты и концерт маэстро. Елена Камбурова рассказала нам, как побывала на этом необычном выступлении.
Елена Камбурова: Еще раз убедилась в том, что творчество и творческий процесс — это абсолютно отдельное, отдельное пребывание личности вне времени и вне пространства. И это такая невероятная органика, которая присуща только детям. И ведь его интонация абсолютно детская, о чем бы он ни говорил. Просто удивительно! И мне очень-очень хотелось с ним встретиться, но как-то оно не случалось. И в апреле этого года, 2016 года… В общем, такая возможность предоставилась, казалось бы, я почти ею воспользовалась, позвонили журналистки, что вот якобы он хотел бы встретиться. И я вообще подумала, что просто в таком-то, таком-то месте он будет, и вот просто мы встретимся в таком камерном пространстве, и когда я туда пришла, я увидела, что эта личность, этот композитор вызывает невероятный интерес у самого разного слоя людей. То есть там были совершенно молодые, совсем юные, средний возраст и в общем, далеко за…
И это было похоже, как ждут джазового певца, джазовую певицу, понимаете, какого-то такого эстрадного человека, который сейчас придет и будет что-то такое необычное. Все ждали чего-то необыкновенного. Во-первых, в Москве был первый показ фильма испанского режиссера Дюке. И нас с ним познакомили. У меня было действительно ощущение, что вот сейчас выйдет Каравайчук и вот прямо спросит (я тоже бываю наивная невероятно!): «А где же тут Камбурова?». Но этого не случилось. Через какое-то время после просмотра фильма он вышел, сел на стул и долго молчал. И все молчали. Все молчали, все мы, потому что думали, что вот он сейчас начнет что-то говорить. Вместо этого последовал просто жест. Знаете, как «Отвяжитесь от меня!». Вот просто такой. И опять все замолчали. Потом, наконец, кто-то попросил: «А мы ждем, мы ждем, что вы сыграете, что вы сегодня сыграете». Какие-то там такие слова были. Почему-то произнесли мою фамилию, которая просто прошла мимо его сознания. И я поняла, что видимо, это была какая-то ошибочная для меня информация о встрече с ним. Но встреча состоялась именно тем, что я тоже видела, как он органичен!
RadioBlago: Музей Органической Культуры записал большое интервью с маэстро в декабре 2014 года на открытии Музея современного искусства «Гараж». Каждое его появление на публике разворачивается по непредсказуемому сюжету. Музыкант может отказаться от выступления в последний момент или быть очень откровенным, а затем исполнить нечто вроде танца, так и не притронувшись к клавишам рояля.
Далее в нашей программе вы услышите фрагменты из того интервью.
Олег Каравайчук: Вообще эта музыка, по сути, дела вся, весь год эта музыка, написанная, не трагическая, она написана на сплошном истязании меня. Вот если буквально, это уже не я писал, а мои абсолютно доведенные до истязания жилки, прожилки, сухожилия. Уже там ничего кроме истязания нет. Причем начался этот весь год истязания, как ни странно, с прихода какой-то некой уборщицы. Вдруг, это смешно, но это истязание. И оно связано с этим залом. С искусством. Я иду на свою дачу, идет электроток и говорит: «У вас приехала уборщица по решению депутата». Она так сказала. Он знает, что это за уборщица.
Я терпеть не могу, когда за мной ухаживают, там мусор убирают, я сам его не убираю сразу, но потом я убираю, потом я убираю. Вижу, такая здоровая девица, лет 26-27, она таскает мои мусорные мешки. Но я, конечно, вижу, женщина таскает мешки, но это не по моему сердцу, не по моей психологии, чтобы я разрешил женщине таскать мешки. Да в жизни я не могу! Я перед ней стал прыгать на коленях и прочее, а она все таскает. Тогда я совершил неожиданный поступок. Она тащила огромный мешок, я подошел и поцеловал ее в руку. Все. Вот тут-то все и решилось. После этого я получил письмо, что я, у меня невероятно мягкие и нежные губы. Все. Вот тут-то и пошло! Это первое истязание. После этого оказалось, что эта девушка знает всю мою музыку к кино и не к кино наизусть. И очень воспринимает ее. Кроме этого оказалось, что она обожает Тарковского, читает Владимира Соловьева. И дальше я получил письмо такое, что моя музыка очень чистая, ноты необычайные, и она понимает, что я должен быть убит и она себя должна убить. И мы вместе должны закрыть астральный круг. Понятно? Вот такое письмо. Оно у Пиотровского, оно в Эрмитаже. Да, вот это и родило балет.
RadioBlago: Премьера балета «Па-дэ-дэ» состоялась в августе 2013 года на сцене «Новой Голландии». В нем были задействованы солисты Мариинского и Михайловского театров. Организаторы постановки на музыку Олега Каравайчука назвали ее «бессюжетным анти-балетом, который строится на ощущении музыки в движении».
Олег Каравайчук: Вот эта вся музыка, она на истязании написана... Но истязание переходит в балетное тело, как ни странно. Вот эти движения могут быть как боль, как истязание у обыкновенного человека, а у гениального они делаются гениальными. Наоборот, как бы от истязания он уходит, наоборот, в отсутствие физиологии. То есть он освобождается от истязания, и остаются чистые струны. То есть, наоборот, получается, понимаете?
Когда ты уже доходишь до этого, то получается чистая агония. Это уже такое предсмертное чувство, когда все делается светлым и начинается на этих же струнах совершенно не истерзанная музыка. Поэтому на этих истязаниях у меня музыка никаких истязаний не несет. Она вся абсолютно чистая, струнная.
RadioBlago:Олег Каравайчук отвергал партитуры и готовые сценарии, он предпочитал находится в потоке, где важен процесс, а не сюжет. И словно повинуясь желанию мастера, жизнь и сама часто преподносила ему сюрпризы. Правда, иногда очень неприятные. Об одном из таких по-настоящему трагичных моментов он рассказал в интервью Музею Органической Культуры.
Олег Каравайчук: Я поехал сюда, на эту Японию смотреть, приезжаю домой, а у меня вот такая елка-красавица и высокая! В саду. Приезжаю вечером. Вхожу, смотрю – елки нет! Даже сейчас трудно вспоминать, не могу.
- «Не надо, Олег Николаевич!».
- «Нет-нет, я все-таки скажу». Подхожу, смотрю: аккуратно разобранный забор, с той стороны богатый новый поселенец. Ему мешала близко елка к его бане. Он вошел в мою территорию и срубил елку. А елка была — любимая елка моей мамы. У меня началась аритмия. Первый раз в жизни. У меня очень хорошее сердце. Потом проверяли. У меня нет ни склероза, ни сосудов — ничего. У меня юное сердце. Но я его спас музыкой. Я выправил вот эту аритмию и давление с музыкой. Но я до сих пор не могу опомниться — у меня вырубили любимую мою ель. Притом, когда я заинтересовался: «Зачем же?», на меня смотрят с улыбкой богатый человек и улыбается. Все. Он даже ничего не говорит — улыбается.
Вы можете потом все это выкинуть. Я умираю, я хочу, чтобы знали, что музыка пишется не так просто...
RadioBlago: Композитору и исполнителю Каравайчуку были подвластны все стили и жанры, но сам он не принадлежал ни к одному из них. Одни считают музыканта авангардистом и модернистом, другие — уникальным и самобытным явлением.
Слово кинорежиссёру,
Александр Сокуров: Понимая, что он какое-то совершенное сокровище, он просто сокровище… Мы с ним хорошо были знакомы. Я не все слышал, что он написал, но то, что он написал к фильму «Чужие письма» Авербаха – это удивительно, просто удивительно. Ну, а импровизации на меня не производили сильного впечатления как музыка. Как он во время импровизации – да, а как музыка – нет. Но это, видите, это все очень субъективно, конечно. Я думаю, что все со временем будут говорить, что всё это было прекрасно, всё, что имел ввиду под этим Олег. Это и особый мир. Особый мир его не только музыки, особый мир слов его. Он выражался всегда очень красиво, сложно, и это было параллельно тому, что он писал как композитор. Это было, наверное, ему необходимо, наверно, поэтому это так выразилось, и так он говорил. То есть вторая часть его сущности внутренней.
Я же просто человек, я не могу такими масштабами мыслить. На меня производит что-то впечатление, но не важно, Восток это или Запад, это Африка или Европа. Производит и всё. И я бы не мог так однозначно определить. Очень разное. Мы все очень разные, а для Олега это был особый способ самовыражения, привлечение внимания к себе, к своим мыслям, к музыке, и это его было право, и, в конце концов, это стало органичным. Я знал время, когда это раздражало многих, и казалось, что он просто сумасшедший человек. Когда он, по ленинградским улицам еще при коммунистах ходил... . Это была его манера и часть его внутреннего содержательного какого-то богатства. А вот как раз его я никак не могу привязать к Петербургу, но к Москве. И, кстати, был бы более любим в Москве и уважаем в Москве, и больше у него было возможностей, и работы было больше, наверное, чем в Петербурге. Я абсолютно спокойно мог бы увидеть его в московской какой-то среде. Правда, на московских улицах представить себе его было бы трудно, потому что город Петербург много меньше, чем Москва, и здесь как-то попроще с реакцией людей. В Москве, наверно, было бы трудно встретить его на улице.
… Мы все просто работаем. Ни в коем случае не надо разгадывать никакой его тайны. Пусть он останется в воспоминаниях, в нашей памяти таким, какой он был, и никаким другим он не должен быть. И не дай, Боже, проникать в тайны человека, пусть они с человеком остаются.
Музыку…, если возможно, если кто-то будет ее исполнять, или если она записана в исполнении самого Каравайчука. А нам просто её слушать, слушать и слушать.
RadioBlago:В его выступлениях переплетались классика, ренессанс и постмодерн. Свои произведения маэстро каждый раз играл по-разному, а всемирно известным композициям давал новую интерпретацию.
Олег Каравайчук: И вообще Европа, я потом только понял. Что Европа жила в основном за счет восточных мелодий. И ни сколько Бородин брал от Вагнера, сколько Вагнер брал от Востока... И вдруг, вот тут есть музыка, в которой я соединяю Восток с Вагнером, без эклектики. Это гениальная вещь! Когда я соединяю Граля, Ленгри и одновременно Бородина квартет. Это так страшно, это такое истинное!.. А дальше я показываю, что все мелодии Европы имеют одну и ту же притяжку. Вот какая-то грусть у них, она очень русская. Очень психологичная. И поэтому они исчерпались. И я играю всего Шопена, всего Шумана — и все мелодии одинаковые. Все имеют одну и ту же опестованную грусть. И рядом играю Восток — такая красота! Такая свобода! Такое чувство грусти, которое широчайшее, неиссякаемое, она и туда, и сюда. Все равно грустна! А те — прямо держат, уж если грусть уж пошла: ту-ту-ту.... (напевает) или та-та-та (напевает). Вот такая везде грусть. Вот вовнутрь. Или эта — ту-ту-ту (напевает) благородная грусть! А грусть не должна быть благородная. Она, если она настоящая грусть, то она уже не может быть не благородной. А запад все время забоится, чтобы и грустно было, и классически благородно. А Восток он настолько чист, благороден врожденно, что ему не надо заботиться о том, чтобы скрывать его врожденную порочность. Европа вынуждена ее скрывать. И вот эта музыка, вот этот балет, который идет, балет, он посвящен в основном вот этому делу. Восток и Европа.
Меня истерзает бессонница. Вот эта вся бессонница пошла в эту музыку. Вот сегодня концерт – это посвящение моей бессоннице, все. Я вам все сказал.
RadioBlago:Посмотреть видео-интервью с Олегом Каравайчуком можно на сайте нашего партнера — Музея Органической Культуры. Елена Камбурова рассказала «Время культуры», что она видела это интервью целиком, и оно произвело на нее большое впечатление.
Елена Камбурова: Это не важно, видишь ты буквально человека или в кадре, он настолько органичен в кадре, что ты забываешь, что ты смотришь видео, а что ты не вместе с ним в этот момент. Кто бы его ни снимал. И конечно, меня совершенно поразила съемка, наверное, одна из последних съемок, Музея Органической культуры. Потому что я в первый раз увидела его крупный план и с определенной точки зрения я, наконец, увидела его глаза. Потому что до этого, эта странная фигура, странная походка, ни на что не похожая. Эти руки, такие крылья своеобразные. И когда в профиль, очень часто его снимали в профиль, действительно птица! И нос такой, и эти полузакрытые глаза. И вот такой облик. И очень интересный профиль. И вдруг здесь я увидела глаза, опять же какие-то такие... Жил бы он еще лет 20, он был бы таким же. Точно также говорил, не заботился о том, слушают его, не слушают. И хотят ли продолжения. Он был свободен! Это такая редкость! Боже мой! Но ведь свобода бывает разного плана. От несвободы приличий. Вот есть приличия, в принципе, не прилично так, не прилично эдак. А вот он говорил, что так! Вот так должно. Об этом должно говорить и он об этом говорил, не заботясь, интересно это или нет. И настолько он был уверен в своей правоте. И это, я думаю, служило таким гипнотическим мостиком между теми, кто его слушал и им. И действительно, вот, когда я смотрела, я даже не представляла себе, что я могу включить «стоп». Мне хотелось до конца его дослушать. Да, он обладал, может быть, и не думая об этом, но гипнотичен... энергия, конечно, руки, невероятная энергия. Ах, как жаль! Как жаль, что какие-то... кто знаете, какая бы у нас была беседа, если бы она была...
RadioBlago:На этом мы и закончим сегодняшний выпуск «Время культуры». Все программы можно найти на сайте радио Благо по адресу www.radioblago.ru.
Интервью у Олега Каравайчука, Елены Камбуровой и Александра Сокурова взяла Ирина Аликина.
Прощаемся с вами до следующего эфира и до встречи в концертном зале!
